[astrum]

Вспоминая о семейных летописях тётушки Кло. Набросок с урока алгебры. Нечто о суровых буднях...

Кло шла со скрипки не в самом радужном настроении. Всё этим днём было настроено против девушки. И будильник, нагло сыгравший в ящик, и охреневший племянник, нагло занявший утром ванную под предлогом "абсолютной меланхолии", и машины, как будто нарочно стремившиеся облить грязной водой из луж, и сама погода, которая, по мнению синоптиков, была прощальным летним подарком, а в реальности же обещавшая стать началом нового всемирного потопа. А уж проживание в одном из самых грязных переулков города (а общежитие было итого лучше - оно уже лет сто удерживало за собой место самого грязного) и вовсе ставило крест на всех надеждах и мечтах. Но как бы то ни было - изо дня в день надо было ходить на учёбу, на скрипку, а потом возвращаться в держащиеся на одном только честном слове (и строгом взгляде завхоза) стены и покрытые узорами трещин потолки. Вот и сегодня девушка бы с гораздо большим удовольствием сходила бы в кафе, покачалась на качелях или же бросила всё да укатила на Холмы, гулять в парке да кататься на аттракционах. Но мысли об этом мгновенно исчезли, стоило Кло подойти к разваливающемуся зданию общежития и увидеть то, что стало сущей карой для всех тех, кто предпочитал все дни напролёт сидеть в четырёх стенах.

Два окна были настежь распахнуты. На подоконниках уместились двое человек, лишь отдалённо похожих на людей. "Нормальных людей", поправила про себя Кло и едва слышно выругалась. На подоконнике окна верхнего этажа сидел никто иной, как расчудесный племянник девушки с гитарой в руках. Этажом ниже на таком же деревянном (покрытом вырезанными надписями и засохшей жвачкой) сидел другой парень, которого все окрестные как только не звали... И занимались эти юноши тем, что доводили всех и вся до белого каления, играя на гитаре и попутно демонстрируя не дюжие вокальные данные. Стоило Кло прислушаться, как волосы встали дыбом. Пьяными голосами в разлад парни пели Гетеросексуалист, песню авторства группы Агата Кристи. И "наслаждалось" этим безобразием не только всё общежитие, но и все близко расположенные дома тоже.

Как будто горькое вино,
Как будто вычурная поза,
Под шум хмельных идей
Пришла мечта о ней,
Как будто роза под наркозом.

Не помня себя, она взлетела на свой этаж и распахнула двери. Племянник всё ещё сидел на подоконнике и орал во всю силу лёгких. Делал он это явно с садистическим наслаждением, не задумываясь о собственных связках или терпении соседей. Всё помещение же пропахло алкоголем и было заполнено дымом, от которого слезились глаза. Прикрыв лицо тонким шарфом, девушка стала пробираться к окну в надежде прервать этот концерт-не-по-заявкам. Ну или просто не допустить падения эталона распиздяев с третьего этажа. "Эталон" же продолжал самозабвенно петь, криво наигрывая мотив песни на раздолбанной гитаре.

Да, я люблю. Да, я люблю.
Об этом песни я пою
И петь не надо о другом:
Мы о другом споям потом.
А я люблю, а я люблю
И удержатся не могу.
Я оптимист, я оптимист,
Я гетеросексуалист.

- Племянник, что это? - Закашлявшись выговорила Кло и попыталась стянуть парня с подоконника. Что, пусть и с трудом, но всё-таки удалось сделать. Вслед за этим смолк голос и второго артиста. Видимо панка тоже кто-то втянул в комнату или же он просто расстроился от отсутствия второго голоса и пошёл с горя трезветь.

- Что что? - Уныло произнёс Крылан, растягивая на старом диване во всю длину тела.

- Это. Что. Это. Был. За. Концерт?! - Кло от негодования даже отбросила свою привычную манеру разговора и отделяла каждое слово своей речи так, будто била племянника камнем по голове.

- Всё вокруг сволочи... - Уныло произнёс парень и достал из ккармана штанов пачку сигарет. После нескольких неудачных попыток последовала затяжка и очередное облачко дыма. - Всё плохо, тётушка, заговор...

- Рассказывай... - Девушка уже поняла, что сейчас ей будут в красках рассказывать всю Илиаду, Одиссею и Энеиду. И каково же было её удивление, когда племянник встал с дивана. отряхнул от пепла рубашку и дошёл до тумбочки, на которой стояла чашка с явно прошлогодним чаем.

- Эти ублюдки как сговорились! Прихожу я значит от директора к Элле, а там вся королевская конница и вся королевская рать: защита рефератов полным ходом. Слушаю я, значит, и глазоньки у меня на лоб. Это маленькое недоразумение пьяной акушерки из десятой палаты зачитывает защиту. МОЮ ЗАЩИТУ! - Голос парня сорвался на крик и в неё вновь заскользили подозрительно градусные нотки. - Мою защиту по моему же, сука, реферату, который Элла разнесла в пух и прах, отправив меня в неведомые ебеня и почти лишив стипендии!

- Плохо и несправедливо. Дальше что?

- А дальше то, что за Винстоном мне пришлось ехать на Холмы, ибо у нас теперь Минздрав до последнего ларька добрался! А ещё все уроды и ублюдки... - Что юноша произносил дальше, Кло уже не смогла разобрать. Слишком уж нечленораздельной и подозрительно унылой была тирада.

А по асфальту шуршали фантики и листья. Осень подходила к своему логическому концу, но, видимо, зима ещё не была об этом уведомлена. И жизнь в общежитии текла своим чередом...