Это вообще странно.
С самого детства быть одиноким, сидеть в пустой квартире или комнате, разговаривать с игрушками, что-то рисовать, зная, что никто этого даже не заметит... И постепенно слиться с этим миром пустоты и одиночества. Где все твои друзья - игрушки. И самая весёлая игра - сдвинуть два стула, чтобы получился "кораблик", усадить туда всех игрушек и, усевшись самому, начать читать вслух сказку, представляя, что ты в кругу семьи или друзей. Что тебя любят, хвалят за что-то, интересуются здоровьем или настроением. Пожалуй, это самое светлое, что Крылаша помнит из детства.
Может даже и к лучшему то, что память скрыта за завесой, и лишь изредка пробивает её. Но даже тех кратких минут достаточно, чтобы вспомнить Сару - её мягкую на вид шерсть, но на самом деле колючую, словно медная проволока. Почему-то раньше я всегда думал, что лапы у неё как цилиндры, как у собак в мультфильмах. ._. Странно, я так плохо её помню внешне, но точно могу сказать о том, что у неё был холодный нос, добрые глаза, колючая, смешно щекочущая руки шерсть, короткие коготки, которыми она так смешно "чапала" по полу. Может это связано с тем, что Босс называет "памятью рук"? Надо поискать потом больше информации об этом. А вот Машу (или как там звали эту кошку?) Крылан не может вспомнить вообще. А что касается Бетти, то… Крылан помнит её ещё щенком. Помнит, как смешно она удирала в бабушкину комнату под кровать, когда отец и мать пытались кормить её кашей. Помнит, как весело было, шутя трепать её за уши, наблюдая за тем, как щенок пытается поймать руки. Как Крылан в свои редкие прогулки ходил с матерью до магазина и гордо протягивал продавщице деньги, покупая для любимой собаки свиное ухо.
А потом идут самые частые воспоминания. О госпитале. Впрочем, госпиталем ГУВД-шная больница стала не так давно. Года два-три назад. Или меньше. Серо-зелёные стены, очереди, куртка отца, колючий шарф, кашель и боль в груди. Возможно, боль и тяжесть в груди самые яркие воспоминания. Большинство болезней Крылана были именно «лёгочного» характера. Вечно какие-то лекарства, питьё, полоскания, грудной кашель, температура. И вечное лежание в тёмной комнате, где вновь с Крыланом были лишь игрушки. Может именно тогда начал появляться этот мир, который впоследствии и дал начало вселенной МО.
И дни, проведённые у окна в наблюдении за улицей. За играющими во дворе детьми. И вновь глухая реальность пустой квартиры, старых игрушек и тишины. И кашля. Редкий, глухой, но никогда не исчезающий кашель.
Были ли тогда у Крылана друзья кроме игрушек, героев книг и придуманных? Возможно, что Юля и Наташа, но… Крылан всего лишь иногда играл с ними во дворе. Когда не болел. Когда не задыхался от кашля. Но Наташа играла с Кристиной, другими ребятами, Юля тоже… Крылан иногда был с ними лишь потому, что с Наташей он жил в одном подъезде, а с Юлиной мамой общалась мама Крылана. Были ещё Вика, Саша и Серёжа, но с ними Крылан виделся лишь в дни рождения, потому что они жили далеко. Да и общался с ними Крылан потому. Что родители общались. Это были друзья Крылана? Возможно.
А потом была школа. Тогда, кажется, мир пустоты, тишины и одиночества отошёл в тень. Надо было ходить в школу, делать уроки, играть на переменах. Не помню, как Крылан познакомился с Боссом и Бел. Но как бы то ни было, играл Крылан всегда с ними. Потому что с ними было интересно. Хотя я абсолютно не помню, как же мы с ними сошлись. Кажется, как будто так было всегда. Так должно было быть всегда. В любом случае, эти люди стали для Крылана самым большим счастьем. Они были друзьями. Не теми, что иногда приходили, и не теми, что исчезали, стоило открыть глаза или закрыть книгу. Они были настоящими. С ними было весело. Интересно.
Ещё стоит вспомнить Висим. Там всегда было скучно. Там были бабушка и дедушка, огороды… Там даже не было книжек. Все игры Крылана сводились к тому, что он ловил одну из кошек и играл с ней, либо же сидел на брёвнах и перебирал красивые камешки. Пока однажды Крылан не заметил на перекрёстке девочку. Ирина. С ней было весело. Крылаша быстро сдружился с ней. Весёлая, добрая. Крылаше нравилось общаться и играть с ней.
Тогда, возможно, Крылан впервые ожил. Очнулся от сна в пустом мире. Жил и радовался этому.
А потом младшая школа закончилась. Как и солнечный свет, что появился в жизни Крылана. Вновь вернулся кашель, и участились приступы. Снова вернулись холодные стены квартиры, пустота и одиночество. Родители всё чаще ругались. И всё чаще срывались на Крылане. Крылан – замкнут, забит, тих? Он просто привык уходить в спасительный сумрак, что был так знаком с детства. Вновь возвращаться в комнату и разговаривать с игрушками, пытаясь уйти от реальности, от скандалов, криков и проблем. Научился вновь становиться невидимым для всех и забиваться в щели. Стоило заболеть – утро, день, вечер и ночь проходили в обществе игрушек и кашля, хрипов и боли в груди. Крылан вновь стал болеть. Вернулись круги под глазами, трясущиеся руки, хриплое дыхание, тяжесть в груди. Крылан вновь стал тенью, живущей в сумраке комнаты.
Вновь пустота, тишина и одиночество.
И постепенно всё это привело лишь к тому, что Крылан стал тем, кто он есть сейчас. Молчаливый, мрачный, погружённый в себя, как будто спящий, предпочитающий обществу людей книги, фильмы, тишину комнаты… Спокойно говорящий о людях как о игрушках, тенях, голосах, чём-то несуществующем в его мире. Остро реагирующий на любой шум. Бледный (что, в общем-то, отнюдь не при бледной изначально коже смотрится несколько ненормально), с кругами под глазами, с искривлёнными пальцами и осанкой, пустым взглядом. Способный испортить даже самое радужное настроение всего одним, случайно брошенным словом. И почти лишённый эмоций. Спокойно относящийся к насилию и сам не брезгующий иногда протянуть руку для удара.
Крылан задаётся лишь одним вопросом. Когда он отпустил руку того улыбающегося ребёнка, которым однажды смог стать? Пусть и ненадолго, но всё же… Когда живые глаза сменились пустыми? Когда теплота и доброта сменились безразличием ко всему, даже к собственной боли? И когда Босс и Бел из простых, равных друзей стали мерцающей звездой, которая лишь призрачно мерцает, как бы насмехаясь, напоминает о том, что когда-то Крылан был живым. И что возможно, мог бы быть живым дальше.
Но как бы там ни было, Крылан безумно боится потерять их. Босса и Бел. Потому что они – единственная нить, связывающая Крылана с тем временем, которое иногда возвращается к нему во снах, и которое Крылан никак не может ухватить. Ведь стоит протянуть руку миражу, как тут же возникает холодная стена реальности. И кашель. И тяжесть в груди, иногда мешающая дышать.
Пожалуй, сейчас я даже не смогу сказать, когда именно в жизни Крылана вновь появились люди. Столь же важные как Босс и Бел. Хмурушка и Монетка.
Крылан начал общаться с ними на ОС. А пришёл он туда вслед за Бел. И изначально, лишь в попытке дотянуться до ускользающего друга. И в итоге смог найти двух человек. Ничем не примечательных (не выглядящих как павлины, не скачущих от собственной значимости, просто существующих), просто живущих и что-то делающих. Но именно из-за них Крылан сейчас вообще заходит на ОС, который постепенно заполняется простыми дятлоишками, которые так раздражают Крылана. И именно их, сестричку Хмурушку и няшную Монетку, Крылан сейчас боится потерять.
И именно поэтому так непонятно и от того обидно, отдаление Монетки. Крылану, как и раньше, с Боссом и Бел, хочется стать для этого человека незримым щитом. Быть рядом, делать что-то, чтобы этому человеку не было одиноко и грустно, как было Крылану. ._. Но он ничего не может сделать, и от того вновь чувствует собственную бесполезность.
Наверное, именно этим Крылан и схож с Эребом. Тот тоже готов сделать всё, чтобы хозяин был доволен, чтобы не было тоски и грусти. Ведь если счастлив господин, то счастлив и его пёс.
И всё это, признаться честно, напоминает страшный сон. Затянувшийся сон, который в одно мгновенье может прерваться открытием глаз. И видом совершенно иного мира. Где кашель не сдавливает грудь, где Крылана любят и где он нужен. Но ведь этого никогда не будет. Сон никогда не кончится. Разве что… в один прекрасный день, он со звуком бросаемой на гроб земли уйдёт от
Крылана, чтобы найти себе новую игрушку.